Россия официально вступила в войну на Ближнем Востоке. Утром 30 сентября Совет Федерации – второй раз за последние два года – разрешил президенту использовать вооруженные силы за границей (по некоторым данным, запрос был готов давно и ждал встречи Путина с Обамой в ООН). Тут же стало известно, что сирийское правительство запросило военную помощь. Глава президентской администрации Сергей Иванов пояснил, что речь идет исключительно об авиаударах. Около 15:00 по Москве американская пресса со ссылкой на свои военные источники сообщила, что Россия нанесла первый авиаудар – в районе города Хомс.

О том, что в районе, который бомбит российская авиация, нет ИГИЛ,сообщила телекомпания CNN. Она же рассказала, ссылаясь на источники в Пентагоне, что примерно за час до начала обстрела российские генералы появились в посольстве США в Багдаде и предупредили военного атташе о предстоящей бомбардировке. Там же прозвучала просьба американским ВВС изменить маршруты полетов. На это был получен отказ. Вскоре выступил и Владимир Путин. Он обосновал вступление в войну участием в ней – на стороне ИГИЛ – боевиков из России: «Если они достигнут успеха в Сирии, они неминуемо вернутся в свои страны, придут и в Россию».

Кого бомбят?

Есть разные сведения о том, по кому мог быть нанесен удар к северу от Хомса. Официальная позиция Минобороны: точечные удары наносятся по террористам из «Исламского государства». Эксперты говорят, что в этом районе ИГИЛ нет. Там режим Асада воюет с радикальной Jaish al-Fatah, «Армией освобождения», в ряды которой входят салафитская группировка Ahrar al-Sham и связанный с «Аль-Каидой» Nusra Front. Это радикальные исламисты и джихадисты, но это не ИГИЛ, напоминает эксперт Владимир Фролов, ИГИЛ находится в 240 км к востоку.

В марте Ahrar al-Sham и Nusra Front захватили Идлиб. The Telegraphрассказывает, что российские военные давно следят за Ahrar al-Sham: год назад сразу несколько исламистских командиров были уничтожены взрывом бомбы, который, по данным газеты, сирийские военные организовали по наводке российской разведки.

Зачем бомбят?

Первая и главная задача – не допустить ливийский сценарий в Сирии, объясняет Владимир Фролов: предотвратить военное поражение и коллапс режима Асада, которые означали бы политическое унижение для Кремля. Поэтому российские военные блокируют возможные операции против режима Асада, на что указывает состав российской группировки и развертывание средств ПВО.

Вторая задача, продолжает Фролов, – продать военную помощь Асаду под флагом крестового похода на ИГИЛ и тем самым легитимировать Асада как партнера и участника переговорного процесса. Отчасти эта задача решена или решается: практически одновременно с началом бомбардировок глава Госдепа Джон Керри заявил, что США настаивают не на немедленном уходе Асада как необходимом условии умиротворения в Сирии (как ранее), а на его уходе в процессе «планомерного переходного периода». Разумеется, Керри поменял позицию под воздействием встречи с Путиным в Нью-Йорке, поясняет военный обозреватель Александр Гольц.

Третья задача, говорит Фролов, – попытаться изменить баланс сил на Ближнем Востоке: сформировать с Ираном коалицию, которая стала бы противовесом США и Саудитам в регионе.

Каковы риски?

Основные риски заключаются в том, что фактически таким образом формируется «союз России и шиитов против суннитского большинства», если пользоваться формулировкой военного эксперта Павла Фельгенгауэра. Российские мусульмане – тоже сунниты. «Предположим, США ничего не будут делать и просто позволят Путину бомбить ИГИЛ и поддерживать Асада, – слегка саркастически пишет обозреватель Томас Фридман в своей колонке в The New York Times. – Сколько пройдет времени, пока все сунниты Ближнего Востока, не говоря уж о джихадистах, не заведут себе изображения мишеней с Путиным в своих мобильных телефонах?» Сунниты составляют большинство в Сирии и доминируют в арабском мире. Поддерживая Асада, военного преступника, виновного в геноциде, пишет Фридман, Путин оттолкнет от себя весь суннитский мусульманский мир, включая и российских мусульман. 

Вступая в войну в Сирии Владимир Путин стремится вывести Россию из положения местечковой силы, в которую она попала, увязнув на Украине, и вернуть ее в игру на более высоком уровне, говорит председатель президиума «Совета по внешней и оборонной политике» Федор Лукьянов. Пока Путину удается сделать так, чтобы Запад забыл об Украине, добавляет Гольц: еще две недели назад Путин и Лавров были изгоями и с ними никто не хотел встречаться, а сегодня они – уважаемые лидеры, с которыми лидеры Запада общаются наравне. В этом смысле нью-йоркский визит Путина прошел успешно.

«Чтобы политическое выступление было частью военной операции, такое я видел, – говорит Гольц, – но чтобы военная операция стала частью политического выступления, с этим я сталкиваюсь впервые!»

На сегодняшний день эксперты уверены, что, вступая в войну, Москва не хочет обострять отношения с США и Западом. Мотив обратный: продемонстрировать незаменимость России в решении крупнейшей мировой проблемы, «за выполнение грязной работы выбраться из ловушки», как сформулировал один из близких к Кремлю экспертов. Считалось, что один из главных рисков военной операции в Сирии – столкновение российских войск или техники с силами, которые напрямую поддерживают Штаты. После встречи Путина с Обамой в Нью-Йорке стало понятно, что этого не произойдет. В Нью-Йорке стороны договорились не мешать друг другу и ставить друг друга в известность о том, кто что делает, объясняет Лукьянов.

Что будет дальше?

В идеале Москва вообще заблокирует полеты сирийской авиации, полагает Фролов, будет летать сама и бомбить только то, что согласовано с американцами, но это маловероятно: «По крайней мере, Москва будет стремиться избежать того, чтобы сирийцы их разводили на удары по целям, не имеющим отношения к ИГИЛ».

Если сложится международный консенсус, продолжает Фролов, США возглавят усилия по созданию зон безопасности в Сирии для гражданского населения, но пока этого консенсуса нет: Ангела Меркель выступила против, Обама тоже к нему не склонен. Скорее всего, США постараются не замечать российского присутствия в Сирии (сценарий, описываемый и Фридманом), но будут блокировать попытки Москвы в союзе с Ираном влезть еще и в Ирак. Расхождения в том, что делать с Асадом, несмотря на подвижки в американской позиции, остаются весьма серьезными.

По масштабам российского военного присутствия в Сирии видно, что Москва хочет сделать свое участие в боевых действиях минимальным, подчеркивает Гольц: 30 самолетов погоды не делают и не могут совершить военного перелома. Проблема в том, что, вступая в войну, хотя бы ненадолго и одной ногой, никто не знает, как и когда он из нее выйдет, – и таких примеров в истории XX века достаточно, от Вьетнама до Афганистана.

Факт заключается в том, что Россия добровольно и открыто стала активной воюющей стороной в крупнейшем мировом конфликте, и никому не известно, как этот конфликт будет развиваться дальше. 

slon.ru